Trypillian Civilization 5400 - 2750 BC

***

©2002-2006
Kolos Corp.
E-mail

"День Брахмы" на Чонгаре

© Юрий Шилов, кандидат исторических наук

В студенческие годы я впервые увидел картины Николая Рериха. Они меня потрясли. Потом я долго раздумывал, чем же они притягивают? И пришел к убеждению, что художнику удалось наполнить спои картины вселенской бесконечностью, вечностью, поступательностью бытия. Вот «Гесэр Хан» 1941 года: герой пускает стрелу за стрелой во множество солнц, разом взошедших, чтобы сжечь дотла Землю. Конь и всадник, выгнутый сверхнапряжением лук — это мгновение. Но видишь первый росточек живого на бурлящей магмой планете, видишь мириады веков, которые суждено тому живому расти.

Занявшись археологией, я познакомился и с этой страстью Николая Константиновича. И поразился грандиозности задачи, которую он перед собою поставил: проследить путь арийских племен, в середине II тысячелетия до нашей эры ушедших из прадавней Руси (Расы, Раши) в далекую Индию... Найти следы, в прах развеянные ветрами тысячелетий и необозримых пространств!

Однако случилось чудо: следы отыскались — в курганах вдоль исконных дорог, доныне бороздящих степи Нижнего Поднепровья (древнего Синда, или Инда, как считают языковеды). Я понял это в начале 70-х годов, после раскопок Высокой Могилы у Староселья на Херсонщине,— здесь впервые удалось расшифровать мифы, заложенные в «пирамиды степей». На Чонгарском полуострове Азовского моря (вернее, болотистого залива его — Сиваша) был исследован уникальнейший комплекс из двух соприкасающихся насыпей. В этом памятнике обнаружились чрезвычайно наглядные соответствия одному из наиболее волнующих учений...

Об этом индоарийском учении и, главное, о следах его зарождения в прилегающих к Нижнему Днепру об-ластях и хочу рассказать. ПОСОХ, ПРИКОСНУВШИЙСЯ К ХВОСТУ ЗМЕЯ Чонгарские курганы располагаются на возвышенном участке слабо пересеченной и сплошь распаханной степи — только на самом большом из курганов сохранился клочок целины. Но и этот изуродован — дотом военной поры, геодезической вышкой... Надо напрячь воображение, чтобы представить себе это место, когда посещали его только жрецы да изредка их соплеменники.

Легче, чем отрешиться от примет нашего времени, оказалось понять вычурность сооружения, хотя я уже около двадцати лет занимаюсь мифотворчеством строителей «степных пирамид»!

Курганы имеют обычно вид усеченного конуса или части сферы, их диаметр и высота колеблются в пределах 10 - 150 и 0,5 - 20 метров. Но среди древнейших из них (особенно середины II тысячелетия до нашей эры) встречаются и продолговатые. К ним-то и относились две насыпи на полуострове Чонгар, которые нам, археологам, предстояло исследовать. Сразу же стало понятно, что под объединяющим, но прерывающимся в одном месте валом скрыто пять первоначальных курганов; наибольший из них, нераспаханный, обращен был на запад, следующий располагался восточнее, а остальные — южнее второго. Необычным оказалось здесь то, что при небольшой высоте (3,5 метра) головного кургана вал протянулся более чем на полкилометра! Удивляла также извилистость его первой, северо-западной, части и прямолинейность второй, дополненной в конце изгибом к востоку, в проти-воположную головной насыпи сторону.

На подробно вычерченном плане всего комплекса сооружений мы вдруг увидели изображения змия и посоха, они были разделены глубокой узкой ложбинкой, но концы их (хвост и острие) соприкасались.

Многие из нас сразу же вспомнили «культуру изобразительных курганов» в долине североамериканской реки Миссисипи — особенно змиевидную насыпь близ Огайо. Гораздо менее известны змиевидные конструкции в курганах нашей страны — под Пятигорском, Одессой, у районного центра Чаплинка вблизи Перекопа неподалеку от исследовавшегося нами Чонгара. (Перекоп и Чонгар стали знамениты после гражданской войны; теперь им суждено, по-видимому, прославиться в истории всемирной культуры.) Объяснение чонгарскому феномену следовало искать прежде всего не на Американском континенте, а в прошлом Азово-Черноморских степей — в мифологии возникших здесь ариев.

Итак, змий и посох некоего божества... Ну, конечно же, Шеша и Вишну!

Змий, поддерживающий собой нею Вселенную, и ее главный создатель бог-странник! Согласно индоарнйским мифам, змий Шеша служит ложем для Вишну. Вставая под каждый Новый год с этого ложа, Вишну отправляется странствовать по трехмерной Вселенной, создавая тем самым пространство-и-время...

Но что значит «посох, прикоснувшийся к хвосту змия»? Такого сюжета нет среди записанных мифов. Быть может, чонгарский комплекс запечатлел оригинальный, утраченный впоследствии миф? Ответы на эти вопросы могли дать лишь тща-тельные раскопки и последующий анализ их материалов. ТРИ ШАГА ВИШНУ К разгадке одного из самых таинственных учений я стал подходить примерно за год до раскопок чонгарских курганов. Так что открытие чонгарского феномена получилось, так сказать, запланированным, еще раз подтвердив мудрость пословицы «На ловца и зверь бежит» — и вот это действительно чуду подобно!

Надо, однако, охарактеризовать то неоднократно упомянутое выше учение, которое представляет собой величайшую тайну арийской культуры и наиболее полно воспринявшего ее индуизма.

Такие учения имеются у каждого народа и повествуют о зарождении и гибели мироздания. Но у этого есть особенность, присущая,  впрочем, всем дорелигиозным учениям. Она заключается в подчеркнутой циклично-сти. Если в христианстве, к примеру, бог лишь однажды сотворяет Вселенную, а затем (в день Страшного суда) уничтожает ее, то в более архаиче-ском индуизме Вселенная возникает — уничтожается — обновляется в пламени бесконечного количества раз, то есть здесь предугадано то, что мы сейчас именуем «пульса-цией Вселенной». Эти периоды назы-ваются в индуизме «днем Брахмы» («молитвы»), или же кальпой («ритуалом»).

Согласно мифологическому оформлению рассматриваемого нами учения Вселенная покоится на спя-щем Шеше; на нем же почивает и ее главный создатель Вишну. Но если бог просыпается раз в году, то его змий-ложе — раз в кальпу. Проснувшись, Шеша испускает ядовитый огонь (в иной версии — несколько солнц), который испепеляет все мироздание. Что происходит в этот период с Шешой и Вишну, дошедшие до наших дней мифы не зафиксировали. МИФЫ С БЕРЕГОВ ДНЕПРА И ИНДА Вот теперь можно рассмотреть, на-сколько учение о «дне Брахмы» со-ответствует памятникам Нижнего Поднепровья и примыкающих к нему областей. За последние пятнадцать лег здесь открыто четыре группы курганон,  наиболее показательны из них -  курганы между селами Большая и Малая Белозерка Василь-гиского района Запорожской области и между селами Чонгар и Новый Труд Генического района Херсонской области. Они расположены на одном нуги, у переправ через Днепр и Сивашский залив Азовского моря — Меотиды («молочной», «кормилицы», «матери») ариев и их потомков скифов.

Среди белозерских и чонгарских Курганов было по одному наиболее дрсниему, возникшему в середине III тысячелетия до нашей эры. На протяжении тысячелетия их не однажды досыпали — над могилами сменявших друг друга племен бронзового века. Последний раз — в середине II тысячелетия до нашей эры, в период переселения ариев в Индию. Одновременно с этими досыпками в обеих группах заложили по четыре новых кургана, после чего захоронения вдруг прекратились и были возобновлены лишь через тысячу лет, уже в скифское время. Удалось проследить, что и в этих двух, и в двух других группах самыми последними погребениями оказывались трупосожжения. Они-то в белозерских курганах и заинтересовали меня пятнадцать лет назад, когда я их только раскопал. В степях Евразии известно множество таких погребений, характерных для языческих славян, германцев, греков и других народов Европы, а в Индии бытуют и доныне. В большей или меньшей степени они практиковались одновременно с захоронением трупов, и причины такоо сосуществования столь разных обрядов для ученых пока неясны. Но в трех белозерских курганах находились останки четырех сожженных трупов, и они оказались связанными с временем мифотворчества строителей здешних «степных пирамид».

Не сразу, но по мере углубления в мифологию ариев, я осознал, что трупосожжения и сопряженные с ними мифы белозерских курганов образуют замкнутый цикл, охватывающий весь ранний период так называемой срубной культуры. Деревянный сруб погребения 13 кургана № 2 с обгорелыми останками перекрыли крестообразной досыпкой с воронкою в центре. Эта воронка над погребением была заполнена илом лишь в конце ритуала (то есть «землей-и-водой»), а также остатками костра (то есть «огнем»). Вполне очевидно, что покойник уподобился здесь образу Огненного Зародыша в изначальной пучине — с чего, как мы уже знаем, начинается индоарийский «день Брахмы». Следующая, последняя досыпка кургана № 2 была крестообразной с довольно отчетливыми очертаниями птицы. В желтом, «солнечном», круге на ее спине и совершили трупосожжение, означавшее, несомненно, «отправленного на небо посланца». Я долго раздумывал над его мифологическим соответствием, пока не сопоставил его с загадочным Гандхарвой,который «поднялся прямо в небо» на «златокрылом орле» и уподобился там напитку бессмертия. Согласно авторитетным комментаторам «Ригведы», словосочетание «поднялся прямо в небо» означает не столько полет, сколько воскрешение, что вполне соответствует идее погребения. ОГНЕННЫЙ СКОК КОНЯ Высокая Могила у Староселья Велико-Александровского района Херсонской области была раскопана раньше белозорских курганов, в 1972 году. Эти два памятника располагались друг против друга километрах в пятидесяти от Днепра, на разных его берегах. Общим для них было то, что последнее захоронение середины II тысячелетия до нашей эры в том и другом случае оказалось трупосожжением, концы объединившего насыпи вала соприкасались с символами С'олнца и Луны, сам же вал был связан с символикой Млечного Пути. Однако конфигурации змия в Высокой Могиле и соединенном с ней кургане № 4 не было.

Курган у села Скворцовка Каховского района Херсонской области был заложен несколько раньше по-следней досыпки Высокой Могилы и кургана № 6 у Малой Белозерки. Подобно последнему, он тоже перекрыл цепочку из трех погребений с трупосожжением, в самом конце, и тоже оказался связанным с образом Вишну (но только без Шеши). Однако здесь последовательность  «трех шагов Вишну» оказалась не обратной, а правильной: со сгороны заката — в день зимнего, в сторону восхода — в день летнего солнцестояния. Здесь подчеркивалось не угасание, а воспламенение обреченной на сгорание Вселенной.

Сооружение Скиорцовского кургана началось с того, что сняли чернозем на большой овальной площадке. В центре обнажившегося желтого лесса вырыли углубление в виде человекоподобной фигуры. Площадка -- «желток» и фигура «зародыш» были тут же перекрыты курганчиком яйцеобразной формы, вылепленной из ноды-и-земли, то есть ила. Полученный таким образом мифологический персонаж напоминает «Отца существ» Праджанати, но только не в качестве производного от Огненного Зародыша, поскольку следы огня обнаружились не внутри, а на поверх нести яйцевидного сооружения, и оказались связаны с идеей его «разбивания». У концов сооружения вырыли два обращенных друг к другу рва  «половинок яица», из которых, как нам уже известно, произошли Земля и Небо. Комья желтого лесса из рвов пошли на сооружение двух столпов врат, обращенных к восходу летнего солнцестояния. Сам акт «раскалывания» оказывался связан с «огненным скоком коня» — которого расчленили, а куски побросали в зажженный на вершине костер. Затем, как увидим сейчас, последовало расчленение человека. Эти два жутких обряда считались у ариев родственными и назывались ашвамедха и пурушамедха — «жертвоприношение коня» и «жертвоприношение человека».

В жертву принесен был подросток, которого похоронили затем юго-западнее яйцевидного сооружения — со стороны заката зимнего солнца, дабы умилостивить - обуздать стужу и самые длинные ночи, порождения потустороннего мира. Покойника расчленили до мельчайших суставов и из всех костей — даже из фаланг пальцев — выбрали мозг. Его заменили илом, отождествив тем самым подростка с  «вылупившимся из яйца» божеством. Вот здесь-то, с учетом предшествующего жертвоприношения лошади, и начинают проявляться в этом божестве признаки Вишну, который

...привел в трепет конные пары, как Вертящееся колесо (годового цикла). Высокотелый, соразмеряя себя с певцами, Юноша, не мальчик, идет навстречу вызову.

Неизвестно, были ли «певцами, позвавшими подростка» два других погребенных, но они оказались взрослыми людьми. Центральное — обычное, но особенно богатое посудой и другими вещами — захоронение расположили у кургана-яйца; оно соотносилось, очевидно, с земным миром людей. А вот последнее в цепочке, расположенное за «вратами солнца» трупосожжение связывалось, конечно же, с миром небесным. Вместе с тем оно означало «третий, высший след вылупившегося из праяйца» бога Вишну.

Его атрибуты — посох и палица (присущая более Индре) — расположили в виде рвов вдоль могил. Затем все было перекрыто курганом. В соответствии с символикой трупосожжения этому кургану придали форму правой, толчковой стопы, в 360—370 раз, по числу суток в году, превосходящей размеры стопы взрослого человека.

Видя только два шага того (Вишну), Кто выглядит, как солнце, мечется смертный. На его третий никто не отважится (взглянуть). Даже крылатые птицы в полете.

Скворцовский курган был раскопан Л. В. Субботиным в 1987 году. Спустя три года я раскопал курганы Чонгара. ОГНЕННЫЙ ЗАРОДЫШ ЗМИЯ ШЕША Я был готов к открытию чонгарского феномена. Неожиданностей здесь не случилось. Уже до раскопок я знал, что захоронения будут относиться к срубной культуре, что будет их три, и последнее — трупосожжение. Так все и оказалось на деле. Однако чрезвычайную важность обрели вдруг детали, а общая идея и ее обрядовоархитектурное воплощение ставят, на мой взгляд, чонгарские курганы во главу «семи чудес света», список которых был учрежден древними греками. Впрочем, судите сами...

Итак, примыкающие друг к Другу насыпи имели вид змия и посоха, их хвост и острие почти соприкасались. Это, как сказано выше, стало понятным еще до начала землеройных работ. А что показали раскопки?

Среди археологов распространено мнение, что «длинные курганы» середины II тысячелетия до нашей эры появились в результате соеди-нения насыпей этой или предыдущей поры. На Чонгаре случилось не так. Да, жрецы и строители взяли за основу древний, наибольший в округе курган, но оставили без внимания соседний с ним, меньший. Вместо того чтобы рационально использовать его готовый объем, они заложили две других насыпи в противоположном от него направлении. Такое решение было обусловлено, очевидно, стремлением выделить ориентиры: голова сооруженного впоследствии змия оказалась обращенной к закатам зимнего, а рукоять посоха — к восходам летнего солнца; главная, прошедшая через стержень посоха и тело змия ось была направлена с юго-востока на северо-запад — от восхода зимнего к закату летнего солнца. К последней дате - соответствующей доныне почитаемой ночи Ивана-Купалы («костра») -- приковано было, наверное, основное внимание: на это указывает направление посоха, соприкасающегося с кончиком хвоста змия.

Это вот соприкосновение мыслилось, несомненно, как высшая тайна обряда. Оно должно было обеспечить «снесение змием яиц»: двух вышеуказанных насыпей, скрытых впоследствии валом, образовавшим тело и хвост чудовища. Насыпи яйцевидной формы оказались пустыми, то есть не содержали покойников — которых захоронили между насыпями, под палом. Ими, однако, перекрыли ритуальные площадки. Насыпь-яйцо у хвоста покрыла «желток» с «огненным зародышем» в центре: кострище под кругом из желтого лесса. Площадке под насыпью-яйцом у головы придали более сложную конфигурацию: птицы из чернозема, окруженной змеею из лесса. Моделирована была и голова змия, образованная верхней досылкой основного кургана: двумя нарами котлованов и ям, заполненными морскими водорослями-камкой, передали глаза и ноздри чудовища, нарой желтых лессоных пятен из глины, помещенных ближе к затылку, знаки ужа: догброй змеи, почитаемой доныне в народе. Вот кем, оказывается, первоначально был вселенский змий Шеша!

А что же в сносимых им яйцах? Конечно же, знакомые уже нам Огненный Зародыш и Вала!.. Но тогда получается, что обнаружился неизвестный доселе миф о начале «дня Брахмы» — когда уцелевшие в испепелившем Вселенную пламени Вишну и Шеша начинают новое мирозда-ние?!

Вникнем в погребальный обряд. Он представлен тремя захоронениями: трупоположениями в рукояти посоха и между головой и Валой змия, а также трупосожжением между яйцами с символикой Валы и Огненного Зародыша. Мужчины в двух первых были уложены в скорченном, «внутриутробном» положении на левом боку, теменем к восходу летнего, а лицом к восходу зимнего солнца; такое же положение попытались придать и обломкам костей сожженного челоека. Всем у головы был поставлен горшок, всех снабдили костями животных. У стоп основного из трех погребенных была положена игральная кость. Одна из ее граней оказалась гладкой, а на второй начертан был крест, обнаруживающий знакомую уже нам комбинацию цифр 4, 3, 2, 1. Возможно, в связи с этим ноги погребенного оказались густо окрашены красной краской — признак, весьма редкий для данного времени. У ариев красный цвет означал огонь, кровь, активность и был присущ касте воинов; в данном случае он означал скорее всего «сожжение во вселенском огне проигранных ног», низа — «земли» человека. На его кастовую принадлежность более очевидно указывает меловая посыпка дна: белый цвет присущ был брахманам-жрецам. В общем, это захоронение можно считать воплощением Брахмы. А могила с обгорелыми останками трупа, вопреки напряженности обряда, оказалась невелика и небрежна — помимо грубого горшка положили лишь ребро крупного животного. Располагаясь на обращенном к юго-востоку остром конце яйцевидной насыпи-Валы, это захоронение связывалось, несомненно, с его «раскалыванием», а также с огнем и солнцем, выпущенными Индрой из Валы; судя по вышеуказанному ориентиру, это должно было произойти на Новый год, который арии приурочивали чаще всего к рассвету зимнего солнцестояния. Сожжение трупа, таким образом, могло символизировать Агни — «Огонь» и Сурью — «Солнце», причем в тесной связи с главным подвигом Индры и высшим шагом Вишну, с новогодним сотворением-обновлением мироздания.

Достаточно очевидно, что погребенным сообщили сопричастность «дню Брахмы». Им вменили в обязанность содействовать становлению новой Вселенной: снесению вселенским змием яиц с зародышами мироздания, его упорядочиванию, обретению людьми скрытых в Вале новогодних сокровищ.

Умершего привязывали к столбу и разводили под ним костер. После сожжения останки покойного захоранивали в погребальной яме и насыпали холм в виде стопы бога Вишну. Реконструкция обряда трупосожжения Ю. Шилова. Художник В. Неволин.

РОВЕСНИКИ ШУМЕРА С учения о «дне Брахмы», как считают специалисты, начинался индуизм, который сложился уже в Индии, спустя примерно тысячелегие после того, как сюда пришли арии из Азово-Черноморских степей. Признается, правда, что корни индуизма уходят далеко и в глубокую древность — но на какую территорию, в какие века? Данных для определенных ответов, считается, нет... Полагаю, что белозерские и чонгарские курганы открыли наконец-то именно такие данные, и это еще не все.

Однако и эти памятники — не предел, не начальный источник «дня Брахмы». И в этих, и в подобных творениях пращуров видно, что формирование змиевидных образов, божеств со стопами и посохами, огненных ритуалов началось еще до возникновения первых курганов — по крайней мере в IV тысячелетии до нашей эры, когда только-только зарождались древнейшие на планете государства Шумер и Египет. Тогда же началось становление государственности в лесостепном междуречье Днепра и Дуная. Здесь, особенно в среднем течении Южного Буга, возникли невиданные по тем временам огромные поселения площадью в 300—500 гектаров и населением до 20—40 тысяч человек, с двух-трехэтажными домами и правильной планировкой, с письменностью и обсерваториями календарно-культового назначения. Но эта трипольская (по селу Триполье у Киева) цивилизация не состоялась, просуществовав лет пятьсот, она измельчала, сильно видоизменилась — и спустя едва ли не сорок веков дала начало Руси. Основная причина ее отставания от Шумера, Египта и других древневосточных государств очевидна: система землепользования! На Востоке царило орошаемое земледелие; поколения людей строили здесь каналы, привязываясь этим к земле... В Европе же воцарилось переложное земледеление; пашни использовались до падения урожаев, после чего поднимали новые пашни — и довольно независимые от земли, привыкшие к перемене мест люди решали свои общественно-хозяйственные противоречия, расселялись по округе.

В переложном земледелии и в преодолении своих внутренних противоречий «трипольцы» преуспели гораздо больше других племен и народностей. Археологи открыли у них уникальный во всемирной культуре обычай: периодическое сжигание поселений! Случалось это раз в поколение, примерно через каждые пятьдесят лет, когда истощались поля. Подняв целину и построив неподалеку новый поселок, люди приводили в полный порядок старый — и поджигали его!.. Помимо хозяйственного, в этом обычае был и общественный смысл: жрецы могли таким способом регулировать достаток и трудовые усилия, пресекать излишки и не давать общинникам скатываться (или возноситься — это как посмотреть) к рабовладению. Этим они отстаивали «священную демократию» во главе со жрецами, «интеллигенцией первобытного мира», как начали теперь признавать, и сдерживать приход «военной демократии» — предвестницы рабовладения. Оно к тому времени уже существовало в Шумере, о чем жрецы Триполья прекрасно знали, так как находились с Востоком в тесных контактах. О них свидетельствуют глиняные таблички с письменами, найденные на некоторых трипольских поселениях, а также изображения из Великоалександровского кургана и Каменной Могилы.

Следы этой традиции прослеживаются в индоарийской культуре: каста жрецов в ней выше касты воинов. Не с этой ли традицией, уходящей в Триполье, связано зарождение «дня Брахмы»? Не случайно ведь индоарийские Вишну и вис («община», «поселок», «освоенная территория») родственны веси славян Поднепровья, где еще в прошлом веке хранились предания о роде (б)рахманов, унесших далеко на Восток великую мудрость; не зря ведь трипольскому поселению у Тальянкой придали форму гигантской стопы, а поселению у Петрен — свернувшегося спиралью змия...

Очертания да и сожжения последних двух памятников напомнили нам скворцовский, чонгарские, один из белозерских курганов,— не так ли? Такое сопоставление тем более правомерно, что на Чонгарском полуострове, в четырех километрах от исследованных нами курганов, действительно найдено поселение трипольской культуры, причем именно периода больших поселений! Находка, сделанная местными жителями В. И. Кулишом, П. М. Ваиууком и другими, представляется невероятной: ведь граница Триполья этого времени проходила не менее чем в пятистах километрах к северо-западу. И ведь чонгарское поселение крохотное, в одну-две землянки. Оно оставлено, конечно же, не проникшими в глубь чужой территории воинами, а, судя по обилию ритуальной посуды, жрецами. Что заставило их уйти так далеко от излюбленной родины, какие услуги оказывали они чуждым им племенам? Не потребности ли календарного дела и изучения соседних народностей, не обмен ли сивашской соли на умение выращивать злаки?

Вопросы, вопросы...

Трипольская традиция в чонгарских курганах действительно проявилась, но очень нечетко. Гораздо яснее видна она в Высокой Могиле и окрестных курганах. Здесь удалось проследить, как обряд погребения «трипольца» в основе одного из курганов стимулировал мифотворчество ариев — и как эта традиция просуществовала до верхней досыпки Высокой Могилы, до времени переселения ариев в Индию. Об этом случае рассказано в моей книге «Космические тайны курганов». ПАКТ РЕРИХА И «ПИРАМИДЫ СТЕПЕЙ» На этом бы — на древнейших корнях учения о «дне Брахмы» и их приднепровской прародине — и завершить наш рассказ о пытливости и удачах археологии. Однако раны чонгарских и прочих курганов — изъязвившие их доты и вышки, мусорные ямы и скотомогильники — не дают мне покоя. А пример духовного подвига Николая Константиновича Рериха не позволяет остановиться на сказанном. Нельзя умолчать, что, помимо новых фактических данных и заманчивых исследовательских перспектив, все очевиднее становится ранимость древних творений.

Не секрет, что «пирамиды степей» разрушаются — плугами и бульдозерами, пашнями и всевозможными ямами, неумелыми раскопщиками-археологами. Отечественные наука и культура привыкли с этим мириться, открыто или же исподтишка взвешивая хозяйственные выгоды такого вот варварства, с одной стороны, а с другой — массовую невзрачность могил и находок. Специалисты при этом не знают, а то и стараются напрочь забыть о коренных различиях современного (логико-аналитического, рационального) и первобытного (образно-интуитивного, эмоционального) восприятия мира,— мы только учимся читать «дописьменную литературу» курганов, и нельзя подступать к ней с нашими мерками, пропуская, а то и вовсе уничтожая странички, подводящие к чудесам брахманизма, к учению о бессмертной душе (а вдруг и в самом деле? вдруг интуиция не подвела наших пращуров?!).

Истоки этих чудес --в наших курганах, и Рерих не ошибся в своих начинаниях. Все очевиднее становится и то, что примелькавшиеся нам «пирамиды степей» превращаются в сокровище всемирной культуры, становясь при этом и нашей славой, и нашим позором. Будем ли мы и впредь поносить шедевры земной цивилизации или же примемся их сберегать? — вот что следует взвешивать ныне!

Каюсь, описанные выше курганы исследованы плохо: без должной фото- и киносъемки, без всевозможных анализов, в спешке. Это нельзя оправдать диктатом строителей, требующих срочной очистки от насыпей подлежащих орошению площадей. Пора в полный голос заявить: нам надо исправляться!

Сейчас стало модным виниться и хаять. Я не о том, я — о курганах. Которые гибнут по нашей вине, погребая в себе бесценное наследие пращуров. Надо предотвратить эту гибель! И главное — воскресить, наполнить делами призыв Николая Константиновича Рериха: «Великая Родина, все духовные сокровища твои, все неисчерпаемые красоты твои, всю твою неисчерпаемость во всех просторах и вершинах будем оборонять».

<<<Back